Что там происходит, в недрах, — понять, как всегда, очень трудно. Но серьёзные проблемы в работе политической системы выявились как раз в августе — когда  избирательная кампания 2016 г. вступила в завершающую фазу. И когда что-то пошло не так. Сначала — вместо «открыто-легитимной политической конкуренции» — хаос и административная неразбериха, паника в рядах региональных администраций, , сокрушительные политические каминг-ауты председателя «Единой России» Медведева, стремительное падение рейтинга… Потом — за три недели до выборов — резкая смена дискурса: превращение ЕР в «партию Президента», выезжающую только за счёт его цитат и личного участия в партийных мероприятиях. И в завершение всего — колоссальное снижение явки, и тут же «Единая Россия», собрав на 5 миллионов голосов меньше, чем в кризисном и провальном 2011 г., получает в Госдуме небывалое конституционное большинство (не менее 343 депутатов).

Как же это всё случилось с русской демократией? Вспомним, что ли — пунктиром, без чрезмерного углубления в политическую и социальную суть?

 

Всё для фронта, всё для галочки

…«Общероссийский народный фронт» — с его знаменитой эмблемой в виде трёхцветной «галочки» в избирательном бюллетене, скреативленной летом 2011 г. в преддверии тогдашних провальных выборов — в выборах 2016 г. участвовал только опосредованно. В новую концепцию «конкурентности-открытости-легитимности» (КОЛ-концепцию) ОНФ был вписан так же — опосредованно. Через эмблему. Но эмблема-галочка в полной мере характеризовала политическое содержание этих выборов.

В чём главная интрига выборов-2016 г.? Конечно, в первую очередь — в полном отсутствии интриги. В её совершенно нетривиальном, но абсолютном несуществовании. В том, что впервые на памяти нынешних поколений уровень зависимости итогов голосования от самого голосования достиг уровня примерно черненковского 1984 г. (последние «доперестроечные» выборы в Верховный Совет СССР, когда, кстати, не было ни фальсификаций, ни админресурса — все празднично и весело пошли и легитимно проголосовали за нерушимый блок номенклатуры и «населения»).

Никакой интриги не было потому, что так были подготовлены и устроены эти выборы. Сутью системы, внедрённой в жизнь «новой политической командой», стала такая предвыборная «зачистка поля», которая должна была позволить провести сами выборы почти по той же схеме, что и в 1984 г. — без малейших фальсификаций, открыто, легитимно и празднично, только в отсутствие принудительной явки и при наличии «плюразима» (пардон, многопартийности). Поэтому, в отличие от предшествующих постсоветских лет, выборам и правда не нужны были «политтехнологии» — агитация, пропаганда, PR, дебаты и т.д. стали маргинальными, за аргументами кандидатов следила исчезающе малая доля избирателей, а избирательная кампания развивалась в режиме полёта ракеты по баллистической траектории, у которой уже выгорело всё горючее и которая понятно куда летит. А именно: по одномандатным округам было обеспечено выдвижение заведомо проходящих кандидатов от ЕР в 80-90% округов (и заранее согласованных кандидатов от ряда других парламентских партий). На непредвиденные результаты в Москве, Петербурге и ещё в паре городов было отведено несколько (не более 5) мандатов.

Но никаких непредвиденностей не произошло. При неявке большинства избирателей «Единая Россия» набрала по партийным спискам более 54 процентов голосов, а из 209 округов победила в 203, обеспечивая себе таким образом наиболее значительное большинство (343 депутата) в истории Государственной думы Российской Федерации. Остальные «парламентские партии» по факту остались фракциями с совещательным голосом — любое решение, в том числе по внесению изменений в Конституцию, отклонению вето или вынесению импичмента Президенту теперь (формально) возможно по решению партийного руководства ЕР. Сравнительно успешно выступила самая фэйковая из российских партий — ЛДПР, в то время как Геннадий Зюганов и Сергей Миронов окончательно застолбили себе путёвки в политический утиль.

На «либеральном» фланге — запланированное (и даже сверхплановое) фиаско: к катастрофе «ПАРНАСа», этого «наглядного пособия невменяемой пятой колонны», с превращением «Миши-2%» в «Мишу-0,7» добавились несколько неожиданная катастрофа «Яблока», не дотянувшегося даже до 3 процентов с вожделенным федеральным финансированием, и самодельная катастрофа «Партии Роста», ставшая закономерным итогом запредельно непрофессионального разбазаривания имевшегося электорального ресурса.

Собственно, исключительно за это и боролись организаторы выборов, а теперь принялись активно «топить» их подручные-интерпретаторы: теперь эти выборы и их итоги можно вовсю использовать для укрепления своих аппаратных позиций в преддверии неминуемого переформатирования политсистемы накануне президентской кампании 2018 г.

Кстати, интриги на этих выборах не было ещё и потому, что роль Государственной думы как законодательного и  представительного органа власти — усилиями той же «новой команды» — сведена сейчас в России к роли того самого принтера (вовсе не обязательно взбесившегося): Дума оформляет в законодательном порядке поток документов, вносимых на её рассмотрение по инициативе АП и Правительства. Сама эта оформительская работа достаточно кропотлива, в ходе этой работы некоторым депутатам удаётся выступать в качестве более или менее эффективных лоббистов (а иногда — если у этих депутатов есть политические взгляды, разумеется, лоялистские, хотя само наличие собственных взглядов, с точки зрения кураторов, уже нелояльность, — но если всё-таки взгляды есть, то корректировать те или иные законопроекты с политической точки зрения), но в целом это ни что иное, как очень громоздкий и дорогой, но принтер.

Утверждается, что в Думе VII созыва возрастёт роль депутатов от одномандатных округов — они якобы будут вынуждены выступать представителями своих избирателей в регионах и отстаивать их интересы. Однако, с учётом вышеупомянутой специфики формирования списков кандидатов от одномандатных округов, в первую очередь подавляющее большинство депутатов-одномандатников будут ощущать себя представителями тех, кто их в эти списки внёс и обеспечил им депутатство — «старших товарищей» из УВП АП. Их интересы в первую очередь они и будут отстаивать (как это делали и их «чисто партийные» предшественники в Думе 2011 г. избрания).

Собственно, если ограничить анализ ситуации перечисленными аспектами, то можно было бы утверждать, что никакого значения, кроме аппаратно-чиновничьего, само по себе волеизъявление граждан  иметь не будет: единственное, за чем можно будет с той или иной степенью азарта наблюдать, так это за «битвой интерпретаций» и предоставлением отчётности по итогам выборов в наиболее выгодной для тех или иных аппаратных групп форме.

 

«Выборы» и выбор

Другое дело, что реальное политическое содержание и этих выборов, и предстоящих — до 2018 г. — переходных лет выходит далеко за рамки административной резервации, в которую загнали сами себя новые политики и старые политтехнологи. Потому что на дворе — Россия после весны 2014 г., в которой (и вокруг которой) решаются острейшие, можно сказать, последние вопросы, определяющие судьбу и самую её жизнь как страны и как центра русской цивилизации, и в которой есть новое патриотическое большинство, существуют политические взгляды и политические потребности населения, не становящиеся менее важными и существенными оттого, что кремлёвские бюрократы считают их несущественными (или не существующими).

А вот о структуре этих взглядов и о том, что ожидает страну по мере возрождения и становления в ней политического, по результатам выборов судить можно.

Собственно, нынешний относительный успех ЛДПР отчасти повторяет первый успех партии Жириновского в 1993 г. — тогда поддержка ЛДПР была в чистом виде голосованием за четыре буквы — а точнее за три буквы, написанные коллективным русским избирателем на кремлёвской стене для демонстрации своего глубокого раздражения политикой тогдашнего руководства страны. То есть голосованием чисто символическим, не рассчитанным ни на что, кроме того, чтобы об этом раздражении всех вокруг оповестить.

Сегодня ситуация очень похожа — с двумя поправками. Во-первых, одним голосованием за ЛДПР адресация на три буквы не исчерпывается: куда более грозным стало «голосование ногами», убивающее, что бы там ни наговорили (уже) штатные интерпретаторы темников, значительную часть пресловутой легитимности.

Но гораздо важнее вторая поправка. Раздражение, гнев и отторжение большинства, выплеснутые на «власть», почти не распространяются на Владимира Путина, совмещающего (по старой русской монархической традиции) посты признанного народного лидера (и единственного народного заступника) — и высшего руководителя той самой всем надоевшей «власти». Поэтому голосование не стало чисто протестным: на Путина (особенно после Русской Весны 2014 г.) протест не распространился.

Более того, можно с уверенностью утверждать: успех ЕР — это успех Путина и только Путина. Панический возврат ЕР к использованию путинского ресурса как единственного ресурса победы (напомним — летом ЕР активно троллили «неназываемые источники» утечек в СМИ, обвиняя партию в «попытке примазаться к авторитету Президента»: примерно тогда же программа партии была тщательно «зачищена» от цитат из Путина, которые поближе к выборам так знатно пригодились в наглядной агитации единороссов) дал желаемое — для стихийного патриотического электората олицетворением патриотической идеи был и остаётся Президент.

Альтернативы же «патриотическому голосованию в поддержку Президента» для тех, кто осознанно не хотел поддерживать ЕР в её нынешнем статусе партии, возглавляемой главой ультралиберального Правительства, реализующего прозападный экономический курс, — не было. Ей могла бы стать партия «Родина», идеология которой в наибольшей степени соответствовала "крымскому консенсусу", но которая именно поэтому в предвыборный период была тщательно ослаблена содержательно и технологически, а также не допущена до выборов регионального уровня. В результате эта единственная партия, выступающая с радикально-патриотических позиций, будет представлена в думе одним депутатом (эти позиции -- партии и почти миллиона избирателей -- будет представлять её лидер Алексей Журавлев). 

Таким образом, в результате реализации хитроумных аппаратных планов и изобретательных «концепций», выборам-2016 удалось навязать вымышленную политическую повестку, не имеющую никакого отношения к тому, что на самом деле определяет сегодня и психологическое состояние нации, и общенародную поддержку Президента, и мобилизационную готовность народа.

Напомним: было сделано всё, чтобы тема «Русской Весны», тема русской ирреденты, тема Возвращения Крыма, в общем, тема великого Русского национального восстания против «гибридной интервенции» Запада, — осталась замолчанной, табуированной, «как-не-бывшей». Все многочисленные теледебаты потонули в «бла-бла-бла» позапрошлой политической эпохи. Все эти «экономические трудности», все эти «денег-нет-а-вы-держитесь», в общем, весь этот грандиозный по своей беспросветной наглости идеологический фальшак кончился бы неминуемым крахом политсистемы, колом (не аббревиатурой) в спину российской власти, если бы на самом деле избиратели жили в той приземлённой, кухонной логике, которую навязывали им беспомощные борцы за «стабильность».

…Но эти, как бы сказал министр Лавров, «стабилы, глядь» упустили из виду мелочь — министра Лаврова. А также министра Шойгу. И Президента Путина. И всё то, чем эти министры и Президент занимались в последние два года — на виду у всё более воодушевлённой публики. И благодаря чему искусственно вытесненная (вместе с патриотическими публицистами в СМИ, героями Крыма, Севастополя и Новороссии в большой политике, внятной и жёсткой антизападной позицией в официальной риторике) за пределы официозной повестки идеология русского интегризма сыграла свою — решающую — роль в распределении голосов на выборах-2016.

Заметим здесь, что в рамках символического выбора голосование 18 сентября 2016 г. дало один совершенно определённый, ясный ответ. Это — ответ об отношении к присутствию в российской политике сил, представляющих «легальный коллаборационизм». Таких сил на этих выборах были две — одиозный до такой степени, что хочется обвинить в его создании непосредственно УВП АП, но и дурацкий до такой степени, что на это у нынешнего УВП не хватило бы чувства юмора, ПАРНАС. И — судя по многочисленным утечкам — двигавшееся в Думу «по согласованию» «Яблоко». Можно было бы анализировать разные факторы, которые привели к полному шваху наших «западников» — начиная с того, что лучшей контрагитации против самих себя, чем сами «парнасные», не смогли бы изготовить никакие чёрные пиарщики с НТВ, и заканчивая унылой, затхлой, сморщенной «новизной» Явлинского, этого политического трупа многоразового пользования, — но всё-таки их результат свидетельствует прежде всего о реальной политической повестке этих выборов. О выборах между Россией и её гибелью и уничтожением.

«Яблоко» и ПАРНАС, с их откровенной позицией по Крыму и Украине, заступили за пределы российского политического поля. Потому что ограничивается это поле Конституцией (согласно которой Крым — это Россия) и общенациональным консенсусом. Публичное выступление против Конституции, против общенародного согласия и в условиях необъявленной войны, ведущейся иностранцами против России, — это не политика. Это не оппозиция. Это совершенно конкретная и однозначная национальная измена. И избиратели России своим голосованием не просто лишили Явлинского госфинансирования, а Касьянова — двух третей от его традиционных двух процентов. Они сделали то, что власти должны были сделать гораздо раньше: исключили из российской политики силы, занимающиеся не оппозиционной, но подрывной деятельностью. И тем самым — хотелось бы надеяться — резко понизили статус серьёзных элитных групп влияния, стоящих за ними.

Но другие важные политические вопросы остались в ходе этих выборов без ответов — просто потому, то никто не хотел, чтобы они хотя бы прозвучали. Так, очевидная исчерпанность ультралиберальной идеологии, которая якобы лишена в России политического представительства в парламенте, но зато монопольно, по-пиночетовски диктаторствует в определении социально-экономического курса вот уже 25 лет подряд, настоятельно требовала от политсистемы ответа: появления вменяемой левой альтернативы. Но такой — левой — альтернативы, современной, популярной, не отягощённой безнадёжным бэкграундом зюгановщины, — кураторы политсистемы не хотят почти так же истово, как и консервативно-патриотической альтернативы бюрократическому муляжу «Единой России».

Так что выборы 18 сентября 2016 г. остались вне реальности. Той реальности, в которой люди (то самое новое восьмидесятипроцентное путинско-крымское большинство) готовы на жертвы, на мобилизацию не ради «стабильности», но ради ценностей, целей и смыслов.

Между тем, Путин вступает в зону пятого (за период его власти) транзита — самого сложного и ответственного. Четвертый срок Путина, который на сегодня представляется единственно возможным оперативным решением для страны, — это срок для запуска новой стратегии. Стратегии подготовки к новой эпохе — эпохе после Путина, а значит — и без него. В этой ситуации Путину и России нужны совершенно новые технологии власти, нужны новые люди, нужно вдохнуть энергетику в конституционные институты. Нужно ответить на главные вызовы, поставленные перед страной извне (глобальная гибридная интервенция Запада) и изнутри (социально-экономический курс, диктуемый коллаборационистским, прозападным либеральным истеблишментом). А вместо этого избирательная система страны работает на холостых оборотах с единственной целью — обеспечить внутриаппаратный успех кому-нибудь из кремлёвских клерков.

Незамеченным такое остаться не могло и не осталось. Путин вмешался и двадцатипятилетие поражения августовского путча было отмечено неожиданными системными решениями. Путин вмешался и в выборы — без его решающего участия в избирательной кампании ЕР, без его абсолютно жёсткой и публичной «связки» с партией (которая ещё в июне почти официально отвергалась и ставилась под запрет всемогущими авторами КОЛ-концепции) партию ждал бы неминуемый крах. Путин не дал российской политике рухнуть в искусственно организованную пустоту отсутствия целей, ценностей и смыслов. Но вот выползать из пустоты в опасную реальность политического транзита, доводить до конца выборы из несуществующих партий (с наиболее вероятной перспективой — готовить парламентскую реформу и перевыборы сразу же вслед за переизбранием президента), просвечивать темень деградировавшей внутренней политики и формировать живую реальность четвёртого срока, опирающегося на политическую волю возродившегося русского патриотизма — это будет столь же важно, как вовремя пресечь угрозу августовского путча, но потребует намного больше системных усилий, колоссальной мобилизации и серьёзных жертв.