Владимир Николаевич, аббревиатура STT расшифровывается как «специальная техника и технологии». С 94-го года, т.е. 25 лет Вы занимаетесь разработкой и производством спецтехники. Что изменилось за это время? Ведь наверняка задачи тогда и задачи сейчас разнятся?

Да, 25 лет в этом году. Задачи, на самом деле, изменились кардинально. На первом этапе, лет 10, мы занимались техникой борьбы с промышленным шпионажем, т.е. обнаружением каналов утечки, защитой от утечки информации. А в 99-ом году, когда были подрывы домов в Москве, мы экспериментальным путем проверили, убедились в том, что можем обнаруживать электронно-управляемые взрыватели. И вот с этого началось второе направление нашей деятельности, а сейчас она, скорее всего, первая. Это противодействие минно-взрывным устройствам: их обнаружение и защита от них. Вот такие изменения претерпела тематика деятельности за 25 лет.

А что сейчас? На чем сосредоточен фокус деятельности? Может быть в процентном соотношении?

Наверное, в процентном соотношении, не побоюсь этого слова, 80%, а то и больше, усилий – это создание средств борьбы с минно-взрывными устройствами. Это стало основным. Естественно, это подчеркнуто тем, что и объем гособоронзаказа по этому направлению достаточно большой, и задачи ответственные.

А в этом году какие новинки появились в сфере техники инженерной разведки? Что представляете на форуме «Армия-2019»?

Этот год оказался, как ни странно, урожайным. Мы представляем новую модификацию модернизированного нелинейного локатора «Коршун-М» для дистанционного обнаружения радиоуправляемых взрывателей. Нам удалось в два раза увеличить дистанцию обнаружения, сократить массогабаритные параметры аппарата, что немаловажно, поскольку бойцам приходится в пешем строю проходить четыре часа непрерывно в не самых комфортных условиях, кроме того, повысили его надежность.

Во-вторых, мы, наконец, прошли государственные испытания в конце 2018 года и сейчас уже приступили к серийному выпуску портативного малогабаритного миноискателя ИМП-3. Причем о нем хочется отдельно сказать: это изделие ИМП-3, будучи еще в стадии разработки, когда мы только делали какие-то свои демонстрационные образцы, отрабатывали технические решения, эти образцы прямо с пылу с жару попадали на юг нашей страны и там активно использовались. Мы имели возможность контактировать с офицерами, которые его эксплуатировали, и мы мгновенно получали обратную связь, крайне полезную и необходимую для нас. И надо сказать, что нареканий этот прибор не вызвал, а вызвал только восхищение, интерес. И сейчас мы приступили к серийному выпуску и надеемся поставлять его в подразделения Минобороны.

А каков вклад Вашего предприятия в решения вопросов роботизации?

Вопрос роботизации уже давно поставлен на повестку дня. На мы выставке представляем три варианта робототехнических комплексов. Вернее сказать, здесь мы представляем аппаратуру, которая может быть установлена на роботы различных образцов. Роботы могут быть любые другие, которые заказчик посчитает необходимым использовать. А наша задача – создать комплекты поисковой аппаратуры, которые могут быть использованы на этих платформах. На экспозиции мы представляем два робота: один большой, с широкозахватным миноискателем, который просматривает полотно дороги, и на нем же установлено два нелинейных локатора, которые дистанционно обнаруживают радиоуправляемые взрывные устройства; второй робот поменьше размером, он достаточно компактный, переносится одним бойцом. Он вооружен нелинейным локатором для дистанционного обследования, обнаружения радиоуправляемых взрывных устройств. И третье, это эскадрилья коптеров, снабженных нашей локационной техникой, которая с высоты до 50 м обнаруживает радиоуправляемые взрывные устройства. Вот такой набор, и мы с нетерпением ждем рабочих контактов с нашим заказчиком, дабы понять, на какие платформы, устраивающие потребителя, мы можем это все разместить.

Если говорить о том, что на слуху, о разминировании в Алеппо, Пальмире, можете ли назвать какие-то цифры и какая именно работа там проводилась? Там же ваша техника работала?

Вы знаете, здесь ответ будет немного общий. По докладам представителей руководства инженерных войск российской армии, работа наших технических средств была сугубо положительной и оценена высоко. Я сейчас не готов сказать цифры, но вся линейка нашей аппаратуры инженерной разведки принимала участие в разминировании сирийского театра военных действий. Но что хотелось привести в пример: 5 лет назад мы отмечали 20-летие нашей компании, и в гостях присутствовал генерал-майор из руководства инженерной службы внутренних войск, это Росгвардия. Он в свое время, во Вторую Чеченскую, был там, в самом пекле. И тост, который он произнес, для нас был очень важным. А сказал он следующее: когда наша техника обнаружения радиоуправляемых взрывных устройств появилась в Чечне, в разы сократилось число подрывов наших военнослужащих. Вот это для нас очень дорогого, это высокая оценка.

А вот то, о чем не так просто найти информацию: про опыт в Лаосе, носимое средство обнаружения — бомбоискатель. Что это было? Что за работа?

Да, задача гуманитарного разминирования, со времен войны во Вьетнаме осталось много инженерных боеприпасов. До сих пор население подрывается, невозможно толком вести  сельское хозяйство. Задача серьезная, и в данном случае это была миссия по гуманитарному разминированию. И, как нельзя кстати оказался наш глубинный магнитометрический бомбоискатель. Он позволяет обнаружить авиационный боеприпас на глубине до 7 м в земле, а снаряды по 152 мм - на глубинах до 3 м. И он очень эффективно себя показал: эргономически очень удобно, боец с ним в руках легко проходит заросли, джунгли, хорошо обнаруживает, эффективно работает. Это мы узнали после того, как офицеры, отработавшие там, смогли найти время к нам подъехать и рассказать, отметить некие необходимые доработки. Сейчас мы доводим до ума уже следующую партию приборов. Более того, понимая, что в октябре стоит задача по разминированию довольно большой ровной площади, мы сделали широкозахватный бомбоискатель. Говоря по-простому, это некая немагнитная тележка, на ней размещены четыре зонда, которые обеспечивают широкую полосу захвата и эффективно обнаруживают остатки войны прошлого века.

А если говорить не о прошлом, а о настоящем и о нашей стране, что делается для борьбы с терроризмом в России? Я знаю, что есть средства для дистанционного обнаружения самодельных взрывных устройств. Расскажите, пожалуйста, про это поподробнее, это тоже тема, которая регулярно обсуждается.

Простите, может быть, немножко повтором прозвучит, но мы линейку такой техники поставляем. Значит, это обнаружение радиоуправляемых взрывателей, и электронных взрывателей, причем есть модификации и довольно портативные и моноблочные, которые очень удобны для спецподразделений, когда им приходится с большой весовой нагрузкой в условиях горно-лесистой местности проходить большие расстояния, этот аппарат очень удобен, они его оценили. Этот моноблочный аппарат характерен тем, что он в состоянии обнаруживать включенную электронику на фоне выключенной, что обычной нелинейный локатор не в состоянии сделать. Эту задачу мы почерпнули из нашей командировки в Таиланд, когда работали с тайскими саперами. Там стояла задача обнаружения радиоуправляемой бомбы в нескольких мотобайках, припаркованных к рынку. Это нас сподвигло к техническому решению, которое мы сейчас реализовали в моноблочном искателе радиоуправляемых взрывателей.

А насколько удовлетворяет объем заказов? Наверное, с заказами не должно быть проблем, раз есть в этом такая необходимость, такой спрос?

У нас были достаточно тучные годы, 2016-17, потом мы испытали резкое сокращение заказов, в два с половиной раза, т.е. для производственного предприятия это положение, близкое к катастрофическому.

А с чем это может быть связано?

Задач у наших заказчиков много. Армия – организм огромный, очень сложный и серьезный: это и вопросы боеприпасов, и ремонта техники, заказ какой-то серьезной бронированной техники, летающей техники. Мы в этой сетке проблем занимаем скромное место. Для нас же важна регулярная загрузка предприятия. Это вопрос не только экономический, это обеспечение возможностей разработки и совершенствования техники. Всю линейку инженерной разведки мы разработали за свои средства, это наша инициативная работа.

Учитывая геополитическую ситуацию, наша техника будет востребована. Точка напряжения – Афганистан, границы наших партнеров и союзников, наше южное подбрюшье.

Как показывает практика противодействия ИГИЛовскому фронту (ИГИЛ – запрещенная в России организация), и Талибану, то эти парни особо не идут в открытые боестолкновения, но они доставляют огромную головную боль минно-взрывной войной. Вот на примере Афганистана, 68 или 70% потерь американский контингент понес от самодельных взрывных устройств, а не от прямых боестолкновений.

На данный момент, какие планы у предприятия, может быть на самое ближайшее будущее, а может на 5-10 лет, если возможно прогнозировать на такие сроки?

Больше 5 лет пока не хочется задумываться, честно говоря. Мы почти 10 лет работаем над тем, чтобы создать комплекс обнаружения минно-взрывных устройств, размещенный на бронемашине, чтобы личный состав был защищен, чтобы темп поиска был выше, чем в пешем строю, чтобы обнаружение было эффективным. И вот после всех наших 10-летних мучений мы, наконец, выходим на финишную прямую. Я надеюсь, что в этом году мы передадим комплект нашего оборудования, который может быть размещен на бронемашине. Эта ближайшая перспектива для нас очень важна, эмоционально важна. После стольких лет работы хочется добиться результата. И надеемся, что все-таки как-то найдут свою нишу комплексы средств, которые мы планируем для размещения на робототехнические средства.