В среду 5 февраля участницы панк-группы Pussy Riot Надежда Толоконникова и Мария Алехина выступили в Нью-Йорке на «концерте в защиту прав человека», организованном всемирно известной правозащитной конторой Amnesty International.
Вместе с бывшими храмовыми плясуньями выступит Мадонна, группа «Кейк», певица Лорин Хилл и разные прочие популярные певцы и музыканты. Понятно, что они будут делать – петь, плясать и играть на музыкальных инструментах.
Петь, плясать и играть музыку девушки не умеют.
А вот формат выступления Толоконниковой и Алехиной был покрыт завесой таинственности. Петь, плясать и играть музыку девушки не умеют. В прежние годы, когда панк-группа с неприличным названием (его всегда и пишут по-английски, потому что в русском переводе пришлось бы употреблять ненормативную лексику) пытались имитировать музыкальные выступления, Надя и Маша никогда не выступали вдвоем, а только в составе более широкого коллектива.
Поэтому предполагаемые солистки панк-группы выбрали для выступления разговорный жанр. В очередной раз произнесли набор звонких и хлестких оппозиционных фраз. И пошли готовиться к продолжению своего всемирного чёса.
Если кто не знает, что термином «чёс» в артистической среде обозначают серию регулярных концертов по городам и весям с целью подзаработать. Примерно этим и занимаются Толоконникова с Алехиной после того, как вышли из лагеря по амнистии: ездят по разным странам и континентам, выступают с речами, получают премии.
Недавно побывали в Сингапуре, где их номинировали на награду в области современного искусства, которая вручается артистам и художникам из Азии. Теперь вот перебрались в Северную Америку. Пообщавшись на концерте с Мадонной, планируют проехать по американским тюрьмам, выяснить, в каких условиях содержатся заключенные, чтобы сравнить со своим лагерным опытом.
Муж Толоконниковой Петр Верзилов тоже получает свои дивиденды.
В общем, живут в свое удовольствие, путешествуют и изучают различные достопримечательности. Хорошая компенсация за те неполные два года, когда девушки зону топтали и шили куртки для лагерных охранников. Ну а разъезжающий с ними по гастролям гражданский муж Толоконниковой и отец ее ребенка (о котором родители давно позабыли) Петр Верзилов тоже получает свои дивиденды.
Пока молодые женщины сидели, Верзилов активно их раскручивал и укреплял связи с правозащитными организациями, которые таким образом взяли на себя функции импресарио и гастрольных агентов. Да, наверное, больше некому было этим заняться.
Ведь ни у панк-группы Pussy Riot в целом, ни у Толоконниковой с Алехиной нет никаких артистических или сценических талантов или хотя бы способностей. Ни одна нормальная фирма, занимающаяся организацией концертов, не будет с ними связываться.
Впрочем, их безобразную выходку в Храме Христа Спасителя можно квалифицировать по линии так называемого «современного искусства» или совриска. Понятие это – чрезвычайно широкое, просто безбрежное.
К совриску относят и огромный похабный рисунок хулиганов на Литейном мосту в Санкт-Петербурге (в чем участвовал Верзилов); и акцию так называемого «художника» Павленского, который прибивал гвоздями свои детородные органы на Красной площади в Москве; и черт знает что еще.
Для этого не требуются ни способности, ни таланты.
Для этого не требуются ни способности, ни таланты, ни даже склонности. Необходима только информационная раскрутка, благодаря которой появляется скандальная слава. Уж чего-чего, а скандальной славы у Толоконниковой и Алехиной более, чем достаточно.
Таким образом, они решительным образом опровергли мораль знаменитой басни Ивана Андреевича Крылова «Стрекоза и муравей»: «Я без души лето целое пропела».— «Ты все пела? это дело: так поди же, попляши!»
Девушки и пели, и плясали – а в результате разъезжают с чёсом и стригут купоны со своей скандальной славы, которой, видимо, хватит еще на полгода, а то и на год.
Впрочем, не про них ли анонимные авторы в свое время сочинили анекдот, ставший по сути яркой сатирической зарисовкой:
Лето. Ползет муравей в фуфайке, в лаптях, тащит бревно. Навстречу стрекоза в бикини.
– Стрекоза, куда идешь?
– На пляж, позагораю, побалдею.
Осень. Ползет муравей в фуфайке, в кирзовых сапогах, тащит бревно. Навстречу стрекоза в пальтишке от Кардена, вся на шпильках.
– Стрекоза, куда идешь?
– В дом мод, там Кевин Кляйн презентацию новой коллекции устраивает, вот пойду, потусуюсь в бомонде.
"Слышь, стрекоза, увидишь там Крылова, скажи ему, что он кретин"...
Зима. Ползет муравей в фуфайке, в драных валенках, тащит два бревна, навстречу стрекоза в норковой шубке, в итальянских сапожках.
– Стрекоза, куда идешь?
– Да зима на дворе, делать нечего, лечу в дом писателей, на вечеринку.
– Слышь, стрекоза, увидишь там Крылова, скажи ему, что он кретин.
В оригинале несчастного русского баснописца припечатывают более крепким словом. Ну не мог предвидеть дедушка Крылов ни гламурного падения нравов, ни особенностей «современного искусства».
Николай Троицкий
