Об этом в совместном проекте ИА «Росинформбюро» и радиостанции «Комсомольская правда» – программе «Открытым текстом», рассказал Дмитрий Ступин, заместитель генерального конструктора СПРН (Системы предупреждения о ракетном нападении) ОАО «РТИ».

- Как известно, в первую очередь, при кризисе и недостатке средств испытывают трудности культура и наука. В сегодняшней ситуации как чувствует себя фундаментальная наука?

- Поскольку я все же больше отношусь к науке поисковой и прикладной, могу высказать только собственное мнение. Я считаю, что в нашей стране фундаментальная наука себя чувствует не очень хорошо. Тема фундаментальной науки отличается от других отраслей науки, и она все равно существует, вне зависимости от финансирования. Всегда есть люди, которые будут заниматься фундаментальными проблемами.

- То есть энтузиасты?

- Да. Но когда на фундаментальную науку выделяется мало средств, результативность ее меняется.

- Радиотехнические информационные системы – это предприятие, которое относится к сфере ОПК. Несколько лет назад было выделено порядка 23 триллионов рублей на модернизацию оборонки. Получается, что науке от этого ничего не досталось?

- Есть наука фундаментальная, поисковая и прикладная. Прикладная наука от этого что-то получила, безусловно.

- Но есть какая-то поддержка прикладной науки?

- Что касается денежных потоков, то их практически нет.

- У вас есть субподрядчики фундаменталисты-поисковики?

- Есть, но мало. Потому что больше нет финансовой возможности.

- То есть представители теоретической физики, может быть, тоже были бы вами востребованы, но денег нет?

- Они нами востребованы. В первую очередь, если речь идет о радиофизике. Мы пытаемся развивать радиотехническое направление. Вообще теоретические направления, относящиеся к нашей отрасли или к нашему научно-техническому направлению, но по мере возможностей.

- Вы в начале передачи сказали, что наша наука чувствует себя не очень хорошо, в чем это выражается?

- Когда какая-то отрасль плохо финансируется, то страдает, в первую очередь, ее будущее. Человек, который занимается сейчас фундаментальной наукой, он и будет ею заниматься. Он другого не умеет и не хочет. А вот молодые ребята уйдут туда, где нормально платят. Может быть, в прикладную науку, а может и в производство. Это тоже неплохо, но если человека Бог наградил талантом быть физиком-теоретиком, или химиком-теоретиком, а он вместо этого пойдет разрабатывать какие-то радиосхемы, то это, наверное, неправильно.

- Недофинансирование – это не только низкие зарплаты, фундаментальная наука же тоже требует проведения экспериментов?

- Конечно, и иногда мы встречаемся с такой практикой, что зарплаты выплачивают, но нет возможности проводить какие-то эксперименты и исследования. В результате, человек в лучшем случае получает какие-то новые знания из книг, из интернета, из различных научных публикаций, имеет возможность участвовать в конференциях, то есть он умнеет, но не производит научного продукта.

- Несколько лет назад был очень сильный «отток мозгов» в другие страны. Это коснулось именно ученых, перспективных молодых людей, которые уехали в США, где им устроили хорошие условия, хорошие зарплаты. Сейчас то же самое, или ситуация поменялась?

- Этот процесс несколько замедлился.

- За счет чего?

- Не факт, что стало сильно лучше здесь, я думаю, стало не так хорошо там. Там произошло насыщение.

- То есть и конкуренция усилилась, и китайцы с индусами помогли?

- По рассказам ребят, которые работают в Америке, американцы поняли, что у них вся интеллектуальная элита – это русские, китайцы и индусы. И для них это некая проблема.

- И американцы перестали приглашать?

- Они не перестали, но процесс этот стал более выборочным.

- У вашего предприятия есть хороший опыт общения с представителями фундаментальных наук, можете привести какие-то примеры?

- Развитие радиоинформационной отрасли невозможно без развития науки. С этого все и начиналось. Например, кафедра радиофизики Московского радиотехнического института появилась, потому что была объективная необходимость понимать радиотехнические процессы, которые сопровождают работу радиолокационных станций или различных радиоинформационных средств. И в принципе все развитие отечественной радиолокации, индустрии радиоинформационных систем, оно определяется развитием науки.

Мы просто не имеем права не заниматься этим вопросом. И у нас есть довольно неплохой опыт работы с научными и научно-образовательными организациями. Это, конечно, ВУЗы, наши базовые кафедры. Причем они у нас есть практически на всех предприятиях, и они действительно нам поставляют молодые перспективные кадры.

И второе, это сотрудничество с институтами РАН. Один из наиболее интересных результатов – это наша совместная работа с институтом Солнечно-земной физики Сибирского отделения академии наук. Это создание нового радиолокатора для зондирования ионосферы. Причем по их заказу. В данном случае мы, люди, для которых главным заказчиком является Минобороны, имеем гражданский заказ от предприятия академии наук.

- То есть несчастные академики вынуждены заказывать разработки?

- Я не думаю, что вынуждены. Есть такое понятие как компетенция. Я думаю, что наша организация с точки зрения создания подобных средств обладает наилучшими компетенциями.

- У нас в экономике все плохо, а в обороне все хорошо. Это было хорошо продемонстрировано в Крыму. Вы занимаетесь разработкой систем предупреждения о ракетном нападении. Насколько крепок наш щит сейчас?

- Мы занимаемся не только системами предупреждения о ракетном нападении, но и системой контроля космического пространства и системой противоракетной обороны, то есть это достаточно широкая область. Я могу сказать, что те задачи, которые перед нами ставит Минобороны – наши средства решают.

- И спать мы можем спокойно?

- Да!

Беседовали Сергей Ильин и Софья Черепанова

Текст: Анна Рафаелян