Рабочий или выходной?

12 декабря 2013 исполняется двадцать лет со дня официального принятия действующей Конституции Российской Федерации. Сам этот день перестал быть выходным и праздничным девять лет назад. Теперь заговорили о том, чтобы вернуть его в разряд красных дней календаря.

На незыблемости самого основного закона все эти пертурбации никак не отразились. За 20 лет в его текст лишь четырежды вносились сугубо технические исправления в связи с укрупнением субъектов Федерации и всего одна содержательная поправка – про удлинение президентского и парламентского срока, которая, впрочем, не затрагивает основ конституционного строя.

Президент России Борис Ельцин и Председатель Совета Министров РФ Виктор Черномырдин на Конституционном совещании по завершению проекта Конституции РФ. Фото: РИА Новости / Александр МакаровЭтот день лишили статуса выходного, скорее всего, по сугубо хозяйственным причинам – надо же было дать людям хоть немного поработать накануне безразмерных новогодних каникул, которые как раз и установили с января 2005 года. В конце концов, конституции надо не праздновать, а исполнять.

 

Битва за Ленинград

Действующая Конституция рождалась на свет, как выражался Аркадий Райкин в одной из миниатюр Михаила Жванецкого, «в антисанитарных условиях».

После распада СССР и возникновения суверенной России всем было ясно, что основной закон РСФСР плохо согласуется с новой реальностью. Текст его правили так часто, что в результате не только отдельные статьи, но даже абзацы противоречили друг другу. Нужен был принципиально новый документ.

Основной помехой для его появления стала конфронтация, а вернее, борьба за верховную власть, между президентом Борисом Ельциным и руководством Верховного Совета РСФСР/РФ во главе с Русланом Хасбулатовым. Междоусобица доводила конституционные коллизии до абсурда.

Так, например, город Ленинград возвратил свое исконное название Санкт-Петербург еще по итогам референдума от 12 июня 1991 года. Однако необходимую поправку в Конституцию Российской Федерации с большим трудом удалось внести только спустя два года.

"Если Ельцин за, то мы – против".

Для одобрения поправки требовалось две трети от общего числа народных депутатов РФ. Но почти половина из них решительно отказывалась за это голосовать. Вовсе не потому, что им так дорого было старое советское название, а просто из принципа – если Ельцин за, то мы против.

Сколько ни уговаривал Хасбулатов заупрямившихся народных избранников, они раз за разом проваливали поправку и никак не желали приводить букву основного закона в соответствие с реальностью. Ситуацию переломил только коллективный демарш депутатов из Питера, которые дружно вышли из зала, чем сорвали кворум, нужный для принятия других важных решений.

И лишь тогда несчастный город на Неве наконец официально переименовали.

 

Два лагеря – два проекта

Понятно, что в таких условиях никакого консолидированного текста новой Конституции появиться не могло. Каждая из противостоящих сторон вооружилась собственным проектом.

«Депутатский» вариант разработала Конституционная комиссия, ответственным секретарем которой был Олег Румянцев. Комиссия начала свою работу задолго до конфронтации, еще в ту пору, когда во главе Верховного Совета стоял Ельцин, и не собиралась ни с кем воевать. Ее члены исходили из абстрактно-юридических принципов. Румянцеву грезилась слава «российского Мэдисона» (одного из ключевых авторов Конституции США). В результате им удалось сочинить вполне достойный и пристойный документ, который, тем не менее, решительно не подходил для нашего политического климата.

Российский государственный и политический деятель, доктор юридических наук Сергей Михайлович Шахрай – один из авторов Конституции РФ. Фото: РИА Новости / Борис КауфманВо-первых, Румянцев и компания явно переусердствовали с централизацией и фактически нарисовали на бумаге жесточайшую «вертикаль власти» (хотя словосочетания такого тогда не знали), что вызывало дружный отпор региональных начальников и тесно связанной с ними части депутатского корпуса. Этим не преминули воспользоваться оппоненты из Кремля, сумевшие перетянуть на свою сторону симпатии глав республик, краев и областей.

Во-вторых, парламентские юристы вылизывали до такого блеска нюансы разделения властей, что оставили будущему главе государства слишком мало полномочий. Тот не мог назначить без согласия законодательного собрания - оно, кстати, тоже называлось Государственной Думой – не только главу правительства, но и его заместителей, и ключевых министров.

Подобная конфигурация власти была абсолютно неприемлема для президентской гвардии. Ведущую роль в разработке ельцинского проекта сыграл Сергей Шахрай, бывший глава комитета Верховного Совета по законодательству. В основу своей работы кремлевские конституционалисты, естественно, положили принцип очень сильной президентской власти.

По первоначальным прикидкам, у депутатов оставалась только одна функция – соглашаться с предложенной кандидатурой премьер-министра. Причем отвергнуть эту кандидатуру они могли не более двух раз, а троекратный отказ приводил к роспуску нижней палаты. С этим уже не могли согласиться адепты законодательной ветви власти.

 

Гордиев узел

В июне 1993 года стороны в последний раз попытались создать видимость компромисса. Указом президента было созвано Конституционное совещание. На этот форум приглашены были все – чиновники из администрации президента, народные депутаты, лидеры всевозможных карликовых партий, представители общественных организаций, творческих союзов, конфессий. В общем, как в Ноевом ковчеге - «всякой твари по паре». Больше всего это собрание напоминало сегодняшнюю Общественную палату.

После бурных продолжительных дискуссий пестрый коллектив импровизированных «законодателей» одобрил президентский проект. Но никакой юридической силы такое одобрение не имело. А легитимный орган законодательной власти категорически отказывался даже обсуждать продукт работы Конституционного совещания.

Борис Ельцин разрубил этот «гордиев узел» сугубо силовым способом. 21 сентября 1993 года был обнародован знаменитый указ №1400, разом упразднявший и старую Конституцию, и Съезд народных депутатов, и Верховный Совет.

Борьба ветвей власти вылилась в вооруженный конфликт. В те горячие дни Румянцев и Шахрай оказались в буквальном смысле по разные стороны баррикад. Белый дом, где засели непримиримые народные избранники, и ответственный секретарь Конституционной комиссии в их числе, был взят штурмом. Ельцин победил в неравном бою. Проект новой Конституции вынесли на всенародное голосование.

 

Бюллетени в огне

На самом деле, мы уже никогда не узнаем, сколько граждан России за нее проголосовали. Специальным указом президента во время предвыборной кампании – параллельно проходили первые выборы депутатов Госдумы - была запрещена всякая агитация против проекта Конституции. А по окончании референдума председатель Центризбиркома Николай Рябов распорядился уничтожить все бюллетени, отданные за и против нового основного закона.

«Нам нужна была позарез новая Конституция, неважно каким путем, хоть через задницу принятая».

В июне 1994 года автор этих строк присутствовал на вечере в Доме кино, посвященном пятилетию со дня создания Межрегиональной депутатской группы на Съезде народных депутатов СССР. В числе прочих там выступил Геннадий Бурбулис, на тот момент – простой депутат Госдумы, а ранее – один из самых близких и доверенных советников Бориса Ельцина. Вспоминая о бурных днях осени 93-го, он произнес следующую фразу: «Нам нужна была позарез новая Конституция, неважно каким путем, хоть через задницу принятая».

Всенародное голосование по проекту конституции Российской Федерации 12 декабря 1993 года. Депутат Государственной думы ФС РФ, лидер ЛДПР Владимир Вольфович Жириновский. Фото: Владимир ВяткинПусть это выражение остается на совести матерого политика. Основной закон официально считается принятым, он действует, других конституций у нас нет. И пусть лучше будет такой, чем вовсе никакого.

И не беда, что по прошлогодним данным ВЦИОМ (более свежих опросов не проводилось), 77% опрошенных имеют представление о содержании Конституции, лишь 18% их читали, а каждый пятый (22%) признался, что не представляет себе содержание этого документа. Главное, чтобы во взбаламученном море вечного отечественного правового нигилизма существовал юридический ориентир.

И если уж он продержался двадцать лет, то, скорее всего, останется всерьез и надолго.

 

Николай Троицкий